Татьяна Анатольевна Тарасова.

19 января 2007
Тарасова: В Америку уехала не от хорошей жизни

Легендарная наставница Татьяна Тарасова дала интервью «Родной Газете», где рассказала о своих планах на будущее.

– Вы с пристрастием относились к творчеству продюсера и тренера-постановщика Ильи Авербуха? Он же вторгся в вашу область.

– Наоборот, я счастлива, что судьба свела нас с Илюшей в шоу «Звезды на льду». Может быть, мы были на разных полюсах, но я всегда рада видеть рождение звезды. Нравилось мне это или нет, но я видела его 24-часовой труд. Видела человека, который погрузился в другую профессию. Раньше у него не было возможностей ставить программы (Авербух – бывший спортсмен, чемпион мира 2002 г. – Прим. авт.) Это его дебют, причем очень удачный.

По приглашению президента Федерации фигурного катания России Валентина Писеева осенью 2005 года Тарасова заняла пост консультанта национальной сборной. Тогда она вернулась в Москву из США, где провела десять лет.

– Татьяна Анатольевна, вы приехали домой, поскольку вам предложили здесь высокую должность?

– Нет, это простое совпадение. Моей маме 88 лет, она живет в столице, и я всегда хотела быть с ней. Я уже была в Москве, когда меня пригласил Писеев. На тот момент у меня были зарубежные ученики: американец Джонни Вейер и японка Шизука Аракава. Это нормальная практика во всем мире – приезжать к разным тренерам, брать уроки, консультации, я, например, и пятикратной чемпионке мира американке Мишель Кван помогала. Аракава пришла ко мне за месяц до чемпионата мира-2004 в Дортмунде и выиграла, возможно, не без моей помощи. И я не могла сразу бросить своих иностранцев, сказать им: «Уйдите, я теперь буду только с русскими работать». Как педагог должна была делать максимум для каждого из них. Но перед Олимпиадой я не могла себе позволить тренировать конкурентов, поэтому отдала их другим наставникам. Кстати, в Турине Шизука завоевала золотую медаль (под руководством Николая Морозова, в прошлом второго тренера в группе Тарасовой. – Прим. авт.)

– Правда, что Аракава и Вейер знают русский язык?

– Аракава выучила всего несколько слов: «привет», «пока». А Вейер серьезно учил русский, хорошо говорит и даже писал мне письма. Джоник называл меня: «Моя красавица!» А когда однажды упал на этапе «Гран-при» в Канаде, то сказал мне: «Я не понимаю, что случилось, куда попала моя нога». Русский комментатор, присутствовавший при этом монологе, чуть со стула не упал. Воскликнул: «Боже мой, он что, по-русски говорит?»

– Говорят, за работу с зарубежными спортсменами вы заработали миллион долларов?

– Ну, знаете, такую сумму в фигурном катании очень трудно заработать. Мы ведь стоим не у нефтяных вышек, а на льду – на коньках. В час тренер получает приблизительно 150 долларов, но при этом потом нужно будет вычесть налоги, в Америке, к примеру, это 48 процентов.

– Интересно, что сказал бы ваш отец – великий хоккейный тренер Анатолий Владимирович Тарасов, узнав, что вы работаете с иностранцами?

– Одно время, когда у папы не было работы в СССР, он произнес такую фразу: «Почему нас не научили, что надо уезжать за рубеж?» Его приглашали тренировать команду «Нью-Йорк Рейнджерс» за очень большие деньги. Но он даже не мог себе представить, что должен уехать из страны и готовить чужих спортсменов, хотя он написал сорок книг, которые изданы на многих языках. Они есть в Музее хоккейной славы в Канаде. И я жалею, что мой отец не уехал в США, тем более что с того года там стали играть русские мальчики. Ведь это всего-навсего работа. Поработал там – вернулся…
Я ведь тоже уехала в Америку не от хорошей жизни. За время, проведенное там, моими российскими учениками были подготовлены три золотые олимпийские медали (Ильи Кулика, Оксаны Грищук – Евгения Платова, Алексея Ягудина. – Прим. авт.) Просто в экономически трудные для России времена у нас тут не было условий для подготовки. Не было льда: встали заливочные машины, потому что не давали бензина. Вполне естественно, что мы увезли своих учеников в США, скажем, Тамара Москвина готовила свои пары в Нью-Джерси, Олег Васильев – в Чикаго, я – в Коннектикуте. Там нам дают кататься неограниченно, бесплатно включают свет. Конечно, за это приходится горбатиться. Тренеры работали с американскими середнячками, а фигуристы подрабатывали в «Макдоналдсе». Тем не менее это был выход. Мы придумали, как не потерять ребят. Многим жертвовали, чтобы вытащить своих спортсменов: платили бешеные налоги, поначалу жили в плохих меблированных комнатах. Но удержали же!

– Сейчас тренеры российской команды не ревнуют вас к своим подопечным?

– Первостепенно в мои обязанности входит работа с тренерами. Думаю, большинство наставников относятся ко мне хорошо, уважительно. Впрочем, не боюсь зависти коллег. Моя совесть чиста – я никого не отодвигаю на второй план и не хочу быть в центре внимания. Я много лет на виду, так что этот вопрос меня не волнует. Но могу предложить правильную работу, потому что у меня колоссальный опыт, чутье. Недаром ведь все мои программы заметны. И я пришла не самоутверждаться, мне это не нужно. Не ломать, а строить. А если буду раздражать своим присутствием, пожалуйста, отойду в сторону.

– Обратно в Америку не тянет?

– Ни в коем случае! Я буквально летаю оттого, что вернулась. Могу пройтись вокруг своего дома. Меня узнают на улицах, незнакомые люди покупают и дарят цветы. Это так трогательно, что я захожу в квартиру со слезами на глазах. В Америке душа не пела. Все было подчинено только работе. Я жила, по сути, в деревне. Улица № 10, каток – в четырех минутах от моего бунгало.

– Ваш муж – знаменитый пианист Владимир Крайнев, который жил в Германии, тоже вернулся в Россию?

– Владимир Всеволодович, как и прежде, живет на два дома. Он профессор консерватории в Ганновере, у него тридцать студентов разных национальностей. Все они желанные гости в его доме, всегда там накормлены, напоены. В мое отсутствие быт тянет на себе мама Володи, замечательная женщина Иля Моисеевна.

– Как вы познакомились с будущим мужем?

– Мне его гадалка нагадала! Как-то мы с подругами – актрисой Мариной Нееловой и хореографом Еленой Матвеевой решили поехать к гадалке. Приезжаем, а она вдруг начинает говорить мне какие-то странные вещи: дескать, скоро замуж выйдешь за человека, который пляшет и поет, и профессия у него на одной ножке, а жить будете хорошо. Я, конечно, не поверила. Но в тот же день мы заехали в гости к другой нашей приятельнице Жене – дочке композитора Марка Фрадкина. Там был Крайнев… Через девять дней мы стали жить вместе.